Мне всегда пир во время чумы казался проявлением мужества и неукротимости человеческого духа, со всеми оговорками и издержками. Потому что жизнь и смерть вместе разъезжают на своем экскаваторе - могут откопать, а могут и закопать, и все "ложатся спать в обнимку с собственной смертью". Все мы в одной лодке. Но делать по этому поводу постное лицо и такую же жизнь - я отказываюсь. Потому что и так кисло, и не оставляет чувство вины за то, что всё ещё, всё ещё жива.